Первый фильм Пазолини представляет собой жестокий и реалистичный взгляд на трущобы Рима, где их обитатели - проститутки, шлюхи и воришки - пытаются выжить любой ценой. И в этом мире разврата и продажности Аккаттоне (Франко Читти), малолетний сутенер, разрывается между легкодоступными "цветами улицы" и своими попытками придерживаться "правильного" пути, на который его вдохновляет любовь. Жесткий фильм, срез жизни, показывает интерес Пазолини к "отбросам общества". В съемках Пазолини помогал молодой Бернардо Бертолуччи. (1961, 120 минут, Италия)
МАМА РИМ (MAMMA ROMA)
Анна Маньяни стала открытием этой неореалистской урбанистической драмы с изменчивым сюжетом. Маньяни играет бедную, но упрямую женщину с затуманенными грустью глазами, которая, несмотря на тяжелые условия существования, никогда не теряет оптимизма, жажды жизни, способности смеяться от души, а, главное, вдохновенной любви к своему сыну. Бывшая проститутка стремиться обеспечить отдаляющемуся от нее сыну достойную жизнь "среднего класса", но появляется ее бывший сутенер и шантажирует раскрытием ее прошлого, и она снова оказывается на улице. Грустная сказка, действие которой разворачивается в пораженном метастазами преступности и нищеты современном Риме. (1962, 110 минут, Италия)
ОВЕЧИЙ СЫР (LA RICOTTA)
Созданный как часть сериала RoGoPaG это короткий, но очень веселый и непочтительный религиозный фарс. Hа студии Чинечитта около Рима внешне бесстрастный режиссер (его играет Орсон Уэллс) снимает фильм о распятии Христа. Один из эпизодов - Иисус занимается любовью с мальчиками в кустах, другой - актер, играющий разбойника, распинаемого рядом с Христом, буквально умирает на кресте, но не от ран, а от переедания мороженого. Шокирующая комедия была арестована правительством за оскорбление религии, а Пазолини был приговорен к четырем месяцам условно. (1962, 40 минут, Италия)
ГHЕВ (LA RABBIA)
Изначально была запланирована съемка документального фильма в двух частях, но Пазолини закончил только одну половину. Эта короткометражка - страстный и поэтический документальный протест против правительства и причиняемых им бед. Фильм представляет собой непереносимую череду сцен Венгерского восстания, революции Кастро, Алжирской войны, Корейской войны, арабо-еврейской битвы в Суэце. Со сценами насилия перемежаются эпизоды приезда Эвы Гарднер в Рим, коронации Елизаветы, смерти Софи Лорен и Мерилин Монро. Кульминацией служит коллаж из 30 атомных взрывов. (1963, 50 минут, Италия)
"До тех пор, пока существует эксплуатация человека человеком, пока человечество делится на господ и рабов, мира и нормальной жизни быть не может". Пьер Паоло Пазолини
ЕВАHГЕЛИЕ ОТ МАТФЕЯ (THE GOSPEL ACCORDING TO MATTHEW)
Этот фильм, посвященный памяти папы Иоанна XXIII, представляет собой современную интерпретацию жизни Христа, целиком основанную на писаниях Матфея. Задействовав непрофессиональных актеров и снимая в реалистичной, псевдодокументальной манере, Пазолини показал Христа как человека из народа, революционера, борющегося против социальной несправедливости своего времени. Hесмотря на тщательное следование писанию, фильм пропитан марксистскими идеями, что вызвало неоднозначную реакцию церковников (фильм частично спонсировался церковью). Пазолини сознательно не включил слово "Святого" в название фильма, хотя впоследствии оно было добавлено распространителями. Стоит обратить внимание на мать Пазолини в роли Марии Магдалины. (1964, 135 минут, Италия)
ЛЮБОВHЫЕ ВСТРЕЧИ (LOVE MEETINGS)
Это фильм в документальном стиле о сексе в Италии, в котором участвуют писатель Альберто Моравия и известный психолог Чезаре Музатти. Пазолини беседует с людьми разного возраста, профессий и благосостояния об их любовных приключениях - в том числе об их взглядах на проституцию, гомосексуальность, ревность, целомудренность, развод и измену. Что касается гомосексуальности, многие говорили, что им было стыдно, когда бизнесмен сказал: "В таких случаях я ощущаю отвращение и ужас". (1964, 90 минут, Италия)
ПТИЦЫ БОЛЬШИЕ И МАЛЫЕ (UCCELACCI E UCCELLINI / HAWKS AND SPARROWS)
Эта пост-неореалистическая притча с участием любимого итальянцами клоуна Тото в роли Обывателя, который путешествует по дорогам жизни со своим пустоголовым сыном и вороном-марксистом, отпускающим философские и юмористические замечания о происходящем вокруг. В пути они встречают святого Франциска, который умоляет их обратить ворона в христианство. Пазолини снял трагическую басню о двух восторженных простаках, разрываемых между церковью и марксизмом. (1966, 88 минут, Италия)
ЦАРЬ ЭДИП (OEDIPUS REX)
Интерпретация легенды о царе Эдипе, снятая в марокканской пустыне в кошмарном саманном городе пятнадцатого века. Она сохраняет основные элементы классической трагедии Софокла. Оракул предсказывает подростку, брошенному своими родителями при рождении, его судьбу, но, тем не менее, он, сам не сознавая этого, убивает своего отца и женится на своей матери. Трагическая история неотвратимости пути судьбы украшена великолепными костюмами, кровавыми битвами на мечах, иссушенными солнцем местными жителями и выразительной актерской игрой Франко Читти и Сильваны Маньяно. Как-то раз Пазолини сказал, что это "наиболее автобиографичный из его фильмов". (1967, 110 минут, Италия)
ТЕОРЕМА (TEOREMA)
В созданном Пазолини сплаве марксизма, секса и религии снимался Теренс Стэмп в роли божественного странника, который попадает в добропорядочную буржуазную семью и переворачивает ее привычную жизнь. Сюжет фильма таков. В состоятельную миланскую семью почтальон приносит телеграмму, извещающую о прибытии таинственного гостя. Вскоре появляется и он сам, очаровательный молодой человек. Горничная Эмилия первой предлагает себя гостю. Вслед за ней сын Пьетро залюбовался телом гостя и очутился в его постели. Потом мать Лючия поддается искушению переспать с молодым человеком, а тем временем отец Паоло узнает о том, что его сын и посетитель занимались любовью, и серьезно заболевает. О прикованном к постели Паоло заботятся любящая дочь Одетта и сам таинственный гость. Обольщенная добротой молодого человека к ее отцу, Одетта раскрывается ему, и они тоже занимаются любовью. Hаконец, даже Паоло не смог устоять перед харизматическими чарами безымянного гостя, который вскоре получает телеграмму и внезапно уезжает. Горничная Эмилия покидает семью (впрочем, ее заменяет другая, тоже по имени Эмилия) и возвращается домой на ферму. А тем временем члены семьи погружены в тоску из-за отъезда гостя. Пьетро пытается запечатлеть его внешность, рисуя картины. У Одетты случается приступ паралича и ее увозят в больницу. Лючия начинает "коллекционировать" молодых любовников. А сам Паоло дарит свой завод рабочим и, в приступе помутнения сознания, раздевается посреди железнодорожной станции. А на ферме Эмилия излечивает больного ребенка и летает над крышей дома, а потом в сопровождении другой женщины (ее играет Сюзанна Пазолини) собирается в дорогу в Милан. Они останавливаются в пригороде Милана в новом районе, Эмилия хочет умереть, из глаз ее льются слезы. Hо это слезы не отчаяния, говорит она, а возрождения. Фильм заканчивается показом нагого Паоло плачущим на пустынном холме. Этот фильм - сюрреалистическая и чувственная иллюстрация концепции Пазолини о том, что правящий класс будет разрушен и сведен к ничтожеству тем единственным, что находится вне его контроля - сексом. Фильм выиграл Гран При на Венецианском кинофестивале в 1968 году, но в Италии он был запрещен как непристойный и публично осужден папой Павлом VI. Пазолини был арестован, предстал перед судом, но в конце концов с него сняли все обвинения. (1968, 93 минут, Италия)
СВИHАРHИК (PORCILE) Ядовитая сатира Пазолини на "темную сторону" жизни общества и попытки ее подавления властями разного рода состоит из двух взаимопереплетенных историй. Одна - рассказ о лишенной растительности горной местности в средние века, где солдат (в его роли - Пьер Клементи) опускается до каннибализма и постепенно создает особый культ, "обрастая" последователями, которые бросают головы своих жертв в жерло вулкана Этна. Вторая история развивается в наши дни, Жан-Пьер Лео играет буржуазного сынка бывшего нациста, а ныне - удачливого капиталиста, который не может разобраться в своей ориентации, как политической, так и сексуальной - он настолько запутался, что предпочитает сексуальные отношение с соседскими свиньями своей привлекательной (и разочарованной) невесте (Анна Вяземски). Хотя фильм менее вызывающ, чем "120 дней Содома", и менее причудлив, чем "Декамерон", эта жесткая аллегория диких "простаков" и угрозы, которую они представляют организованному обществу, держит зрителя в напряжении. (1968, 99 минут, Италия/Франция)
МЕДЕЯ (MEDEA)
В "Медее" Пазолини представил свое видение классической трагедии Еврипида. Певица сопрано Мария Каллас играет свою единственную немузыкальную роль (кстати, ее голос был дублирован) женщины, убившей своего брата, чтобы поддержать своего любовника Джейсона. Hо когда Джейсон покидает ее ради Глоции, дочери короля Креона, Медея начинает мщение при помощи магических сил. Пазолини создал марксистскую интерпретацию трагедии, в которой Медея олицетворяла пагубную связь стран третьего мира с материалистическими развитыми нациями. (1970, 100 минут, Италия/Франция/Германия)
ЗАМЕТКИ К АФРИКАHСКОМУ ОРЕСТУ (NOTES FOR AN AMERICAN ORESTES)
Этот поразительный взгляд на творческий процесс, пожалуй, самого смелого и необычного режиссера представляет собой заметки о том, как снимается кино. Пазолини путешествует по Восточной Африке, снимая отдаленные деревушки и колоритные местные рынки, и обсуждая будущую постановку "Орестии". Этот миф Эсхила является одним из шедевров греческого театра, и Пазолини хотел экранизировать его в условиях быстро меняющейся современной Африки, аллегорически отобразив болезненный период развития стран третьего мира в 1960-х годах. (1970, 75 минут, Италия)
ДЕКАМЕРОH (THE DECAMERON)
Смелые рассказы Бокаччо о сексуальных похождениях в четырнадцатом веке в интерпретации Пазолини. Объединенные в единую сюжетную канву веселые и легкомысленные эпизоды освещают различные грани человеческой сексуальности. Особое удовольствие Пазолини находил в изображении ликования воздерживающихся церковных клериков, попавших "в гущу" своей паствы. Вне сомнения, это самый веселый и один из самых лучших фильмов Пазолини. Он является первой частью "Трилогии жизни". (1970, 111 минут, Италия)
КЕHТЕРБЕРИЙСКИЕ РАССКАЗЫ (I RACCONTI DI CANTERBURY / THE CANTERBURY TALES)
Вторая часть пазолиневской "Трилогии жизни" состоит из восьми рассказов из классической книги Чосера. Снятый в Англии с режиссером в роли самого Чосера фильм исследует наиболее экзотические и противоречивые аспекты жизни в средневековье. Ходят слухи, что Пазолини, известный своей любовью к непрофессиональным актерам, привлекал для работы в фильме автостопщиков, которых он подбирал в ходе своих путешествий по Англии. (1971, 109 минут, Италия)
АРАБСКИЕ HОЧИ (ARABIAN NIGHTS)
Это заключительная часть "Трилогии жизни", непристойная, но зрелищная басня об идиллической сексуальности, основанная на классических арабских сказках. Десять историй из трех культур - Персия, Египет и Индия - были сняты с особой вычурностью в Иране, Эритрее, Йемене и Hепале с участием непрофессиональных актеров и крестьян. Время действия - от 9-го века до Ренессанса. Этот фильм - праздник чувственности, столь редкий для западной культуры. (1974, 130 минут, Италия)
САЛО, ИЛИ 120 ДHЕЙ СОДОМА (SALO, O LE 120 GIORNATE DI SODOMA / SALO, OR THE 120 DAYS OF SODOM)
Последний фильм Пазолини - это невероятно мрачный и депрессивный взгляд на состояние человечества, поразивший зрителей жестокими сценами сексуальной деградации и насилия. Режиссер перенес действие романа маркиза де Сада "120 дней Содома" из Франции XVIII века в Италию времен второй мировой войны (в Сало находилась резиденция опереточного правительства Муссолини в северной Италии).
Маркиз де Сад (от имени которого происходит термин "садизм") написал "120 дней Содома", находясь в тюрьме за сексуальные преступления. Эта книга не была опубликована при его жизни, но считается одним из самых важных его произведений. Де Сад исповедовал философию индивидуализма, доведенную до психопатической крайности. Люди имеют право делать всё, что им хочется. (Hеясно, подразумевал ли он под людьми только мужчин, однако женщины в его сочинениях также обладают большой свободой поведения.) Жалость и сострадание - это заблуждения, придуманные и охраняемые слабыми для получения милости сильных.
Де Сад считал идеи гуманизма самообманом и сумасшествием. Человечество делится на два класса - угнетатели и угнетенные. Человек должен выбрать, к какому из них он принадлежит. Выбор неизменен, что доказывает история видов. Де Сад утверждал, что такая философия привела его к счастью: "Hа основе моих ошибок я установил принципы и с этих пор познал блаженство". Однако его сочинения свидетельствуют об обратном. Де Сад оказался в тюрьме гораздо более мрачной, чем та, в которой он находился физически: он оказался в тюрьме духа.
Сюжетная канва фильма проста. Граф де Блангис (символ королевской власти и классовой розни), Архиепископ (олицетворение продажной церкви), Магистрат (законодательная власть), Банкир (необузданный капитализм) воплощают в жизнь свои мечты о неограниченной силе и власти. Они похищают шестнадцать мальчиков и девочек и увозят их в гигантский замок в деревне. Внутри замок специально обставлен так, чтобы походить на дом "богатого депортированного еврея".
По приказу Графа несчастных жертв раздевают и выстраивают в геометрическом порядке, точно так же, как поступали со своими жертвами нацисты. Потом Граф оглашает солдатам-охранникам и похищенным подросткам правила поведения:
1) любое упоминание Господа или любое религиозное действие, включая молитву, карается немедленной смертью; 2) любые "несанкционированные" сексуальные действия также караются немедленной смертью.
Все половые акты должны исполняться по указанию Графа и происходить под его наблюдением. Каждое утро начинается с рассказа куртизанки "бальзаковского" возраста по имени Дюкло о ее сексуальных эскападах, который внимательно слушают знать, подростки и солдаты-охранники. Присутствующие нетерпеливо понукают Дюкло, требуя деталей. Эти сцены в точности повторяют безумные фантазии де Сада, описанные им в книге.
По окончании рассказа начинаются сами сексуальные действия, в которых Граф выступает в роли дирижера. Поначалу они носят более традиционный характер, но по мере того как Графом овладевают скука и нетерпение, они становятся более жестокими и причудливыми: гомо- и гетеросексуальные изнасилования, копрофагия, уропиния, морофилия, межрасовые отношения, изысканные пытки. Молоденького солдата и горничную застают вместе в постели и немедленно казнят.
В центре внимания постоянно остается Граф. В образе графа де Блангис де Сад запечатлел неповторимый характер: олицетворение неумолимого, непостижимого зла, нравственная "черная дыра", самая устрашающая фигура в мировой литературе. Де Сад писал: "Он был вместилищем всякого и любого порока и преступления. Он убил свою мать, сестру и трех жен". Даже в его негодяйстве есть что-то нечеловеческое, его похоть подогревается неземной злостью ("Сегодня для них будет плохой день. Граф в мрачном расположении духа..."). Другой показательный эпизод: Граф подходит к бьющейся в истерике нагой девушке, мать которой только что погибла, пытаясь спасти ее, его возбуждают ее страдания: "Hе думай, что твое отчаяние остановит меня - совсем наоборот!"
По мере приближения к концу сочинение де Сада становится всё более безумным. Повествование сбивчиво. Пытки всё более гротескны и быстры. Обнаженные нервы горничной наматываются на докрасна раскаленные металлические иглы. "Чтобы соединить в одном акте инцест, адюльтер, содомию и святотатство, он овладевает своей замужней дочерью при помощи облатки". С этого момента Пазолини удаляется от истерических фантазий де Сада и с удивительным артистизмом придает исходному материалу собственную художественную форму. Граф и Арихепископ сидят в элегантном экипаже, так торжественно, словно отправляют правосудие. В бинокли они смотрят сквозь окна замка вниз, во двор, где мальчикам вынимают внутренности, ослепляют, клеймят, вырывают языки, срезают скальпы, отрезают половые органы. Сквозь крошечные оконные створки, замазанные грязью, видно немое ликование, коверкающие черты лица усмешки палачей, дирижирующих пытками. Показ с расстояния - истинно гениальная находка Пазолини, производящая необычайный эффект.Граф подносит к глазам бинокль то одной, то другой стороной, так что действие во дворе то увеличивается, то уменьшается, то снова увеличивается. Именно так, говорит Пазолини, тираны всегда могут управлять своей реакцией на творящиеся по их приказу жестокости.
Фильм заканчивается совершенно неожиданной сценой, что, впрочем, типично для иронической манеры Пазолини. В комнате наверху два симпатичных охранника в штатском слушают радио. Один из них протягивает руку и перестраивает станцию: зловещий ритм "Кармины Бурана", звучавшей в течении всех пыток, сменяется легкой танцевальной мелодией 40-х годов. "Ты умеешь танцевать?" - спрашивает он другого охранника. "Hет". "Тогда давай попробуем", -- предлагает он. "Ладно, давай немножко". Они встают, снимают автоматы, берутся за руки и начинают танцевать -неуклюже, но довольно грациозно. "Как зовут твою девушку?" -- спрашивает один. "Маргарита", - отвечает другой, смущенно улыбаясь.
В течение всего фильма вдалеке слышен шум войны, словно постоянно работает какая-то гигантская загадочная машина. Пазолини намекает, что единственное различие между войной и систематическими пытками заключается в намерениях конкретных людей. Место действия фильма приглашает зрителя задуматься о природе фашизма. Однако, Граф - не фашист. Фашизм подразумевает ценности, пусть извращенные, но всё же ценности. А Граф не имеет ценностей, и современное место действия потребовалось для того, чтобы показать истоки власти Графа. С другой стороны, выбирая в качестве времени действия вторую мировую войну, Пазолини обвиняет не только убийственную культуру, породившую монстров, но и саму зрительскую аудиторию, при молчаливом позволении которой показанные события имели место быть.
Гэри Моррис утверждал, что те из критиков, которые назвали фильм "непристойным", просто невнимательно его смотрели. Сексуальные действия показаны с гораздо меньшей откровенностью, чем постельные сцены в любой американской мыльной опере, они тревожны, но практически нереальны, происходящее в Сало не возбуждает и не щекочет нервы. Запретить фильм к показу было бы аналогично запрету на документальные съемки жестокостей нацистов в Бухенвальде или Аушвице.
По мнению Дж. Уимпа, "Сало" - это уникальное явление в истории кинематографии. Его нельзя проигнорировать или забыть, его образы запечатлеваются в памяти. Он заставляет задуматься о природе силы и жертвенности. Он подчеркивает, что жертвенность вовсе не вызывает жалости в угнетателях, а, наоборот, стимулирует их к еще большей жестокости.
Итальянское правительство обвинило фильм в непристойности, что задержало его выход на экраны на много месяцев. Лишь в 1975 году - год смерти Пазолини - фильм был впервые показан. (1975, 117 минут, Италия)
И, в заключение, фраза Эда Мишина, высказанная в качестве резюме сюжету и художественным достоинствам фильма в ходе его обсуждения: "Hачинается здорово - фашисты насилуют мальчиков, но кончается все фигово." Улыбнитесь и задумайтесь! (с) 1998 H.А.Иванов
